- Я не живу в дыре, - уверенно отмахивается Боско, закусывая пиво бутербродом из разлагающихся тараканов с подливой. - Меня окружают дыры, но вся прелесть существования в том, чтобы...

Зима застает Боско не в лучшем положении духа. Он много ворчит, отращивает бороду и устраивает в ней питомник; пьет, конечно, он все так же часто пьет, чтобы не видеть, в какое говно превратилась жизнь, но чем больше жалеет себя, тем больше видит в этом немало смешного. Вот, например, занавески настолько истерлись, что напоминают плесень. Кухня похожа на ведро - в ней тоже помещаешься только одной ногой. Дверь своим скрипом заменяет любые сигнальные чары. Хохотом заливается помещение, и пьяные полумысли бегут дальше грядкой, вспоминается детство, звучат истории, о которых потом не принято вспоминать трезвым.

Технически говоря, происходящее сложно было назвать зимой. На дворе ноябрь, три дня назад Боско справил день рождения в компании двух мулаток, обучился паре грязных ругательств и посчитал это самым прекрасным подарком.

"Но, когда так, сука, дует - это зима", любил говорить его брат Карло. Отец тоже любил говорить, но чаще слушал, почесывая ухо и пряча за морщинами равнодушие. Когда кто-то ругался, он рокотал хохотом, а когда кто-то жаловался, понуро опускал голову. Поэтому с Карло отец постоянно смеялся.

- Ты слишком много вспоминаешь о детстве, - морщится собеседник от скуки, затем - от боли и падает, ударяясь громко затылком об угол шкафа. Под головой медленно растекается кровавое пятно, пока Боско моет стаканы и улыбается гадкой ехидной ухмылкой чертенка. Отравленное вино многие считают пошлым и исчерпавшим себя методом, но для итальянцев это классика. Ни один уважающий себя неаполитанец не мог считать себя мужчиной, если не отравил хотя бы одного знакомого. Женщинам приходилось отравлять десяток - чтобы быть неаполитанской женщиной, нужно показать себя больше, чем человеком.

От этого каждый неаполитанец с детства обзаводился уникальной способностью оставаться трезвым даже в самых жестоких спиртовых условиях. Конечно, настоящий маэстро всегда знает, как опьянеть - как лучший любовник, он чувствует все свои болевые и экстатические точки. Знает, под каким углом вливать бокал и как широко открывать глотку. Расслабляет зажимы и позволяет себе отпустить голову в вольный полет.

Джакомо смотрит на труп и думает, что отпускать голову в вольный полет - гиблая затея.

***

Дверь приоткрывается, занавес поднимается, чья-то похмельная рожа недовольно созерцает спектакль. Свидетели в Лютном переулке - это всегда немножко зрители, иногда актеры, редко - режиссеры, часто - уборщики. Угадать роль нетрудно, трудно - самому произвести нужное впечатление. Ну, чтобы тебя тоже не вынесли.
Боско успевает изучить этот театр и перед тем, как выносить труп, выглядывает своей крупной головой на улицу.
А там бывшая жена с чемоданом.

Приехали. Как, говорите, там дальше в анекдоте?

Старость поглощает людей как орешки.
Вот возьмем, например, орешки Рейчел. В свои тридцать с сиклями лет она все так же прекрасна, полна дерьма и жизни, как в свои двадцать, а в свои двадцать Рейчел уже вела себя как старушка.

- $^&* - говорит Рейчел примерно восемь лет назад. Боско знает, что только опыт проебанной жизни приводит человека к такой форме выражения мыслей.
- ^%#$% - отвечает он с куда меньшим воодушевлением и безмолвным признанием поражения. Как можно состязаться с дочерью сапожника в талантах, к которым он приложил всю свою жизнь?
Боско тоже любит прикладываться к некоторым талантам, но это никогда не помогает ему в дискуссиях.

В моменты страстных семейных ссор Боско утешает себя тем, что смотрит на орешки. Во время примирений занимается примерно тем же.
- Я люблю тебя, - говорит он пошлую и избитую фразу, даже не пытаясь придать ей значение. Для итальянской нации любовь - товар, который обычно облекают искусство с таким же рвением, с каким французы облекают в искусство еду. Художник, несмотря на отчаянные усилия критиков и философов оставить его голодным, привыкает есть каждый день - и так же привыкают к любви итальянцы.

На завтрак Боско кормит обещаниями, на обед - уговаривает Рейчел вытерпеть еще пару обид, на ужин - приводит логические аргументы и закономерно идет нахуй. Сперва он портит идеальную аферу своей любовью, а потом разочаровывает ее безвкусностью. Хорошенько поев, разглядывает пустую тарелку и думает, что примерно так сейчас видит Рейчел их брак.

Они расстаются полюбовно. Примерно так можно назвать следы от раскаленной кастрюли на его голове и вырванный клок ее волос. Никакого домашнего насилия, всего лишь чета Боско со своими развлечениями, о которых шепчутся в курилке старые дамочки с саквояжами. Иногда к дамочкам присоединяется Боско в женской одежде и уныло сообщает, что проиграл жене спор.
Через две минуты появляется жена с усами. Двойное поражение - исключительная черта обоих.

Много лет прошло.

Фигура бывшей супруги залетает в помещение быстрее, чем падает челюсть Боско, но он успевает состроить харизматичную рожу и раскинуться у двери в позе скучающего интеллигента.
Для всех адекватных людей харизматичная рожа Боско принимала вид похотливо облизывающегося шимпанзе.
Вопрос об адекватности фрау Шмидт активно витает в воздухе. Боско не рискует спрашивать вслух, но взглядом спрашивает у бывшей жены, по какие сокровища та явилась.

"Я отдал тебе часть своего антиквариата", намекает левая бровь, извиваясь в своих владениях,
"Мы не подписывали брачный договор, а я давно закончил с благотворительностью", говорит правая бровь голосом разума.
- У тебя кровь в волосах, душа моя, - говорит Боско вслух, суммируя выводы обеих бровей, потом присматривается: - А, это не твоя...

Труп улыбается как идиот. Боско примерно так же.

Пора немного рассказать о том, что происходит.
Дано: карлик взбирается по лестнице власти.
Лестница: негодующе взирает на карлика.
Темный лорд: воцаряет.
Карлик: "О, блядь."

- Примерно так я оказался в трубе, - завершает свой длинный рассказ Боско, делая массаж ступням бывшей супруги и избавляя обувь от камешков с мостовой Лютного переулка. Он слышал, что один режиссер из рода маглов таким образом подписывал контракт с актрисами - и моментально берет прием на вооружение. Грациозные пальцы бомжа-алкоголика скачут по обтянутой чулком коже и имитируют путешествие хоббитов к роковой горе. Хорошо, что там нет жизненно важных органов!

Нет, стойте, какого бомжа.

Дано: угрюмый дом с сумасшедшей каргой-владелицей. Поговаривают, ее зарубил топором один приезжий студент Дурмстранга. За жадность - и чтобы проверить одну теорию.
Теория: не проверяется.
Практика: призрак карги до сих пор взимает плату за право ступить в этот дом. Ай да молодчина, надо было скормить этого студента Долохову.

- Вот так я вынырнул в это гнездышко. Не могу сказать, что очистился от помоев, но наверху всегда приятнее, - замыкает Боско еще одну часть рассказа. Стаканы пополняются - головы опустевают.

На самом деле правда слегка циничнее: Боско так долго притворяется лентяем, что уже не может жить без дела, от которого можно было бы убежать. Несколько дней он валяется на матрасе с местной фауной, пока не придумывает аферу и способ подняться в местные князьки. Другие местные князьки мягко возражают: видите ли, господин, такие порядки, сейчас посторонних не принимают. Боско нанимает гостящего на курортах Лютного переулка студента, чтобы тот испугал старушку и выбил по скидке место для нового предприятия.
Юноша паникует и рубит старуху топором.
Боско пытается спрятать улики и запирает студента в подвале.
Нет, определенно не стоит пускать Рейчел в подвал.

- Когда мне по знакомству предложили овладеть этим местом, я, признаться, задумался. Всегда носом чую подвох, ты меня знаешь. В этот раз запахло керосином.
На самом деле запахло шлюхами, которых Боско тут же натащил в свой новый бункер. Этажом выше сейчас посапывала целая гвардия финансовых кудесников этого заведения. Двумя этажами выше - постанывала. Бар закрыт на реконструкцию. Рот Боско открыт для предл...

- Удалось подмазать нужных людей, так что теперь у меня тут маленькая цитадель невинности и честного бизнеса. Продаю... мебель. Поэтому самим приходится сидеть на мусоре, - радуется Боско своей импровизации и тому, как метко свел два факта в одну маленькую ложь.
Маленьким людям - маленькие радости.

- Твоя очередь, - намекает Боско сразу на три вещи и поднимает бокал.