[indent]Что вы знаете о ярости?
[indent]Огонь, вскипающий в венах, пульсация в висках и охрипшие связки — когда хочется сорваться на крик, ударить что-то, что только под руку попадётся, и так много силы вдруг внезапно появляется, словно внутри поселился маленький (большой!) дракончик, готовый покарать и испепелить всех на своём пути.
[indent]Что вы знаете о ярости?..
[indent]Сжатые до боли зубы, немеющая челюсть и желваки на шее - ты смешон, когда ты в ярости. Ногти впиваются в нежную кожу, оставляя маленькие ранки, ты делаешь вдох, два... а огонь все не гаснет, а лишь сильнее поглощает все твоё естество. Этот вздох был не в силах потушить его - он способен лишь разжечь сильнее.
[indent]Джинни Уизли - рыжая бестия, девочка без тормозов; она знает о ярости в-с-ё (так ей кажется). Они с ней с недавнего времени близкие друзья, практически родственники, разлученные в детстве сестры-близнецы. Ярость - её спутник, ярость - её проводник. Ранним утром она встаёт на ватных ногах с кровати благодаря ярости. Благодаря ярости она заставляет себя делать вдох за вдохом - даже тогда, когда уже совсем не хочется, когда очередная жертва пала под натиском фашистского режима, когда их ряды - храбрых, безумных воинов, восстающих, кажется, против всего мира, - снова и снова редеют. Джинни хранит в себе эту ярость, как богатство, чтобы продолжать жить.
[indent]А ты что знаешь о ярости, Ремус Люпин?
[indent]Ты ведь тоже раньше сражался бок о бок с нами, тоже дышал живым огнём, тоже жил яростью. Что с тобой стало, профессор?
[indent]Что от тебя осталось?
[indent]Что ты здесь делаешь, в этой самой гребанной комнате? Ты ведь больше не с нами, профессор.
[indent]— Профессор, почему Вы ещё здесь? — звучит наигранно-удивлённо, саркастично. Рыжая бестия растягивает каждое слово, едва размыкая губы. Она даже не удостоит того взглядом - смысл искать глазами того, кого рядом просто нет? Профессор либо не отвечает, либо отвечает, но что-то общее, абстрактное - совершенно не то, чего ждёт Джинни.
[indent]И так каждый раз, стоит профессору-оборотню лишь появиться в их штабе - крепости, а на деле - карточном домике, способном рассыпаться в одно мгновение. Уизли смирилась с этой участью, ей от неё даже немного радостно, ведь она умрет не сломанной куклой-марионеткой, она умрет, сражаясь, и лишь одна эта мысль греет, спасает, помогает ярости вскипеть вновь. Потому что умрет она в любом случае; в остальном же — полная свобода выбора.
[indent]А что же профессор, зачем ему быть здесь? Чтобы умереть в борьбе? Пасть за одну лишь идею, показать, что их никогда не сломить?
Ремус Люпин, ты же знаешь, что ты не будешь никогда здесь в безопасности, как и тот, кого ты так стараешься защитить.
[indent]Тот, ради кого ты здесь.
[indent]— Вы все ещё здесь, профессор? — снова.
[indent]Когда она в последний раз задавала этот вопрос? На прошлой неделе? Вчера? Пару минут назад?
Джинни усмехается и качает головой, самой себе удивляясь. Её голос снова растворится в тишине, уйдёт в пустоту. Они с Ремусом в разных вселенных, из разных миров; она убита лишь дважды, а он - бесчисленное количество раз.
[indent]Ремус, а что знаешь ты о ярости?
[indent]Вскипает ли она в твоих венах? Как её вытащить наружу, Ремус? Нет, не эту мертвую ярость, которой ты срываешься на неумелых оппозиционеров-однодневок, решивших поиграть в героев, а настоящую живую ярость, которой горят глаза, которой дышат, задыхаясь, лёгкие, которая всегда с тобой, в любую погоду, день, секунду...

[indent]Люпин, ты же знаешь о ярости всё, не так ли?

[indent]Джинни сладко потягивается, выгибаясь на неудобном старом деревянном стуле. Джинни ухмыляется, она делает все это нарочно. Она хочет пробудить настоящего Ремуса ото сна.
[indent]— Профессор, Вы все ещё здесь?
[indent]В противном случае, ему нечего делать в их рядах.