Быть пилигримом лондонских мостовых стало уже привычным делом. Браун передвигается вдоль кирпичных стен, озирается по сторонам, окидывая горизонт взглядом исподлобья, шагает как по тонкой струне над бездной - бережно и стремительно. Она взвинчена до предела, но держится. Держится как проржавевшая металлическая пружина под давлением оголенных нервов и голодной удушающей злости.

Здешняя вонь пробирается в нутро, забивает легкие и заполняет собой пустой желудок. Запах сырости, гнили и множества крыс сбивает обостренное, но бесполезное обоняние. Впитывается глубоко в кожу, которую теперь только соскабливать жесткой мочалкой в облупившейся кафельной ванной затхлой квартирки над пабом; плату за нее она опять просрочила, из-за чего пару ночей под очередными отговорками перебивалась у Люпина, чтобы не нарваться на хозяйский взлом.

Лаванда плотно сжимает губы, сглотнув подкативший к горлу ком, бросает недоверчивый взгляд в сторону семенящего мужчины впереди, завернувшего за угол. "Странный он", - подумала она в первый раз, когда увидела его вдалеке, жавшегося к грязным стенам. Во второй раз, случайно выйдя на ту же улицу, значившейся в маршруте незнакомца, Браун успела лишь упасть в свой проулок обратно, чтобы не попасться на глаза, если тот повернется.

"Хвосторога тебя дери, Люпин!"

Главное, не столкнуться с ним по пути.

Если бы не преследовавшее Браун чувство, будто она сидит на коротком поводке, бестолково наматывая круги вокруг одного столба в ожидании Люпина, либо пока сама себя не задушит, то сейчас Лаванда в очередной раз торчала бы в штабе, раздраженная и уставшая от пары часов кошмарного сна после ночной смены в пабе на обшарпанном диване Ремуса. На этот раз Фенрир тащил ее за ноги через лес. Сухие острые ветви впивались в голую кожу, где задралась кофта, а она надрывалась во всю глотку от охватившего ее животного ужаса.

Как будто ее кто-то услышит.

В штабе она соскрябывала бы себя со дна бытия, искала повод придраться к словам Грейнджер, либо прикидывала, какие еще варианты она может использовать в поисках ненавистного оборотня, да так, чтобы на этот раз не оплошать, либо не сделать свои кошмары явью. Думать о том, что, скорее всего, она сама себе выбрала кожаный ошейник и поводок, Браун, конечно, не будет.

Зато мысль о том, что она наивная дура, раз на все повелась, избрав себе единственного провожатого и бездумно за ним последовав, слепила ей глаза. Прямо на месте от разгорающегося гнева она готова была вспыхнуть словно от инсендио. Она консервирует злость, при необходимости готовясь в любой момент проткнуть крышку банки. Это ее внутреннее топливо, упрямо толкающее Браун вперед. Перед тем как провалиться в сон, в полудреме Браун услышала лишь ничтожно малую часть того, чего слышать была не должна. Сейчас она действует на ощупь, буквально вслепую, доверяясь интуиции, но, видимо, удача ей сегодня все же благоволит.

До слуха долетают голоса, но фразы смазанные и однотонные. Браун, как можно тихо и быстро, на мысках подбирается ближе, осторожно на секунду чуть выглянув из угла улицы, чтобы посмотреть в конец тупикового переулка и запомнить место. Она прислоняется затылком к кирпичной стене и закрывает глаза, концентрируясь на слухе и четкой картинке в голове. Далековато, но достаточно, чтобы распознать слова. Совсем рядом пробегает крыса, вывалившись из брошенного мусорного пакета. Она вздрагивает, испугавшись то ли ее, то ли услышанного имени. Список имен Пожирателей и всех их сторонников Браун знала наизусть. Даже тех, чье имя было из него давно вычеркнуто, а о нем уж она была наслышана. Особенно из уст Рона. 

Он сейчас уйдет, он сейчас уйдет.

Она вся напряжение, только искры не сыпятся. Палочка крепко сжата в руке. Будто готовясь к прыжку, она чуть сгибает колени. Раз, два... В одну секунду с раздавшимся хлопком Браун молниеносно аппарирует.

Кажется он понял все до того, как она оказалась за его спиной. Его голова будто зажалась в плечах. Левая рука в кармане наверняка ухватилась за палочку, а правая... с ней вообще непонятно что.
- Без выкрутасов, - холодно предупреждает она, потом добавляет чуть ли не с издевкой, - Рон мне про тебя рассказывал.
Браун смотрит на его затылок в упор, не моргая, будто зафиксировав своим взглядом его съежившуюся несуразную серую фигурку. Конец палочки направлен точно по центру.

Он оборачивается с жалким видом. Уголок его рта подергивается, вот-вот так и вырвется глупый смешок. Она даже бровью не ведет, испепеляя его взглядом. Люпин бы ни за что их не предал. Уж в этом она точно не сомневается, но зачем Ремусу связываться с таким, как он? Однако сюда она пришла за другим.
- Петтигрю, значит. Ты же один из этих, - ее голос звучит непривычно, словно чужой, слишком отстраненный и презрительный, - и должен быть мертв. А если ты не мертв, значит, знаешь, где твои друзья.

- Где он? Где Сивый? Отвечай!